В 2024 году помощь оказана 663 семьям
Сбор на 2025 год 1 900 000 руб.

Как помочь

Я просто могу. И этого уже достаточно.

Мы давно хотели рассказать о важном явлении — интеллектуальном волонтерстве, или pro bono, где люди помогают другим, используя свои профессиональные навыки.

Сегодня знакомим вас с Кристиной Олешкевич — профессиональным фотографом и дизайнером, которая безвозмездно поддерживает нашу организацию, запечатлевая лучшие моменты на мероприятиях.

История Кристины —это яркий пример того, как волонтерство может изменить жизни не только тех, кому мы помогаем, но и нас самих. Мы поговорили с ней о том, что вдохновляет её на помощь другим.

Чем ты занимаешься в жизни и в профессии?

В своей профессиональной деятельности я являюсь дизайнером UX/UI, фокусируясь на проектировании интерфейсов. Вне своей основной работы я волонтерю pro bono в хосписе в качестве фотографа.

Кто ты? Какой ты человек?

Говоря о себе, признаюсь, что мне сложно определить, кто я на самом деле, никогда глубоко в него не вникала. У меня есть некая «суперспособность» — привлекать к себе неприятности. Часто умудряюсь попасть в самые нелепые и бедственные ситуации, у коллег была на фразочка: «Все, что ни случается, случается с Кристиночкой».

Страдаю от беспощадной сердобольности, которая проявляется в периодической потребности причинять добро. Это порой становится источником проблем: зимой собираю бомжей в сугробах и усаживаю в автобусы, чтобы отогреть. В отдельных случаях из-за этого на меня вызывали милицию за их запах. Но я не могу поступить иначе, потому что знаю, что если оставить их в сугробе, они просто замерзнут насмерть, а я себя изведу угрызениями совести.

Однажды заставила целый кортеж из четырех машин развернуться, потому что мне показалось, что в кустах кто-то лежит. В итоге, как оказалось, это были просто мешки с мусором, и друзья до сих пор мне это припоминают.

Какой самый сложный вопрос ты задавала Себе/Богу/Вселенной?

Есть, наверное, только один, буквально навязчивый: «Стоит ли продолжать жить дальше?» Но этот вопрос так и останется без ответа (смеется). Я не верю в Бога в традиционном смысле, но, безусловно, хочу, чтобы он существовал: у меня к нему многовато вопросов.

Но мне очень нравится вера. Не важно, чья. Я считаю, что это прекрасно! В том же хосписе неспроста священник есть. Я наблюдала в своей жизни, когда вера помогала людям выбраться из какого-нибудь кризиса.

Как в твоей жизни появился хоспис?

Как я пришла и почему, уже не вспомню, помню точно год — 2013. Фоном висела в чате волонтёров хосписа, периодически перекидывала какие-то запросы на знакомых. А в прошлом году я впервые увидела запрос на фотографии и сразу откликнулась.

Я не считаю, что я делаю что-то великое. Я четко осознаю, что не могу ездить к детям, мне не хватит внутренних ресурсов. Я слишком быстро привязываюсь и, если подружусь с ребенком, увижу, как ему хреново и, уж точно, как он умирает, я этого не вывезу... Поэтому я человек-праздник — прихожу туда, где весело. И, когда вижу улыбки, я заряжаюсь. Есть такая девочка, Ксюша — она всегда улыбается, даже когда ей тяжело. Я кайфую от того, что у них останется фотография, где все счастливы.

Что бы ты изменила в хосписе?

Хоспис делает великие вещи, но я бы хотела больше освещения этой темы. У нас общество смотрит на людей с инвалидностью, как на диковинку. 

Почему помогать другим — это важно?

Я не обязана это делать, никто не обязан, на самом деле, но если ты про меня спрашиваешь, то я не смогу просто потом спокойно жить, если пройду мимо, или если я могу, но не сделаю, если у меня есть ресурсы и время. 

Находишь ли ты в хосписе то, что ищешь?

Я там ничего не ищу. Я просто могу. И этого уже достаточно.